Мы продолжаем информационное сопровождение судебного процесса по уголовному делу в отношении шестерых граждан России: Алексея Майнагашева, Дмитрия Медведева, Андрея Макущенко, Юрия Юркова, Артема Храмцова и Степана Тюкпеева.
Напомним, в прежнем материале мы сообщали о претензиях защиты к секретарю судебного заседания Марине Аракчаа по поводу оформления телефонограммы, в которой зафиксирован ее разговор с таинственно исчезнувшим из здания суда потерпевшим Сардором Анартаевым. Сама Марина Аракчаа по предложению судьи хладнокровно подтвердила, что ее телефонный звонок Анартаеву зафиксирован в точном соответствии с его содержанием. Данные объяснения устроили только государственного обвинителя и судью. Защитники же начали судебное заседание 6 декабря с отвода председательствующему судье его секретарю и прокурору. Мотивируя заявленный отвод, адвокаты указали на признаки согласованности в действиях судьи Ивана Степанкова, секретаря Марины Аракчаа и прокурора Елены Васильевой, направленных на неправдоподобную имитацию причин, препятствующих завершению начатого допроса потерпевшего Анартаева.
Защитники пришли к выводу, что судья, секретарь и прокурор не могут не осознавать, что буквально описанный в телефонограмме диалог, якобы состоявшийся между секретарем и потерпевшим, не может иметь ничего общего с реальностью. Адвокаты напомнили, что судья Иван Степанков сам назначил потерпевшему Сардору Анартаеву переводчика, который в суде осуществлял русско-узбекский (узбекско-русский) перевод. Все наблюдали, что Анартаев ни слова не понимает на русском языке и уж тем более не может на нем изъясняться. Об этом он сам сообщил суду через своего переводчика. Однако из буквального содержания телефонограммы следует, что Марина Аракчаа позвонила Сардору Анартаеву и на русском языке произнесла следующие слова: «по уголовному делу в отношении Майнагашева, Медведева, Макущенко, Храмцова, Юркова, Тюкпеева 04 декабря 2018 года в 9 часов 30 минут состоится судебное заседание. Судом Вы вызываетесь по ходатайству стороны защиты для проведения Вашего дополнительного допроса в качестве потерпевшего». И что самое удивительное Сардор Анартаев ответил ей следующими русскими словами: «я не смогу принять участие в судебном заседании, так как уезжаю в Республику Казахстан, в городе Абакане находиться не буду, когда в следующий раз приеду на территорию Российской Федерации пояснять отказываюсь. Сообщать сведения о своем текущем местонахождении я отказываюсь, заявление представлю в суд». Защитники указали, что телефонограмма, оформленная Мариной Аракчаа, не содержит сведений об использовании говорящими в описанном телефонном разговоре словесных конструкций на узбекском языке и отказались верить этому документу.
Здесь будет уместным вспомнить, что во время допроса Анартаева в суде уже исследовался документ с похожим содержанием. Это протокол его допроса который, со слов высокопоставленного полицейского Александра Решетнева, был получен в Казахстане от казахского следователя в рамках выполнения международного следственного поручения. В этом протоколе тоже зафиксирована странная просьба Анартаева допрашивать его на русском языке, адресованная казахскому следователю во время допроса в Республике Казахстан. Правда с данным протоколом Александр Решетнев привез из ближнего зарубежья не только эту странность, но и следы его фальсификации…
Итак, остается загадкой, почему в судебной телефонограмме, как и в мягко говоря сомнительном протоколе, Анартаев прекрасно понимает русский язык, и даже способен на нем свободно изъясняться. При этом он ни бельмеса не понимает по-русски, когда его допрашивают в живую в зале суда.
Судья Иван Степанков, выслушав очередное письменное ходатайство об отводе, традиционно разъяснил, что отвод себе он воспринимает всего лишь как возражение, не влекущее обязанность принимать какое-либо решение. При этом судья квалифицировал данное ходатайство, в части отвода своему секретарю и прокурору, все же как заявленный им отвод, но также подлежащий оставлению без рассмотрения.
Сложно сказать насколько данные события соотносятся с обыденной практикой рассмотрения уголовных дел судьями Хакасии, но мы видим, что судью и прокурора абсолютно не волнуют последствия того, что мы наблюдаем.
Как будут развиваться дальнейшие события, покажет время.
Мы следим за развитием событий и готовы предоставить представителям следственных и надзорных органов, адвокатам и иным желающим, возможность изложить аргументы своей позиции по обсуждаемой теме.
Харитон
07.12.2018 at 19:09
Я так считаю, если наделенный полномочиями государства следователь или опер спалился на фальсификате доказательств обвинения, то дело, скинутое суду с этим фальсификатом должно быть прекращено. Фальсификкатор должен сесть в тюрьму. А остальные должны понять, что закон един для всех!
Андрей
07.12.2018 at 20:09
Ну это очень логичное развитие событий. Только видимо не в Абаканском городском суде. Там после выявления фальсифицированных доказательств продолжают процесс, как ни в чем не бывало
Дэн
07.12.2018 at 16:17
«Существование ксеноглоссии не признаётся лингвистами и психологами» (ист. Википедия).
А вот в Абакане трио из судьи Степанкова, прокурора Васильевой и секретаря Аракчаа наконец-то зафиксировали сей потрясающий феномен…
Шах и мат лингвисты и психологи!
Ирина
07.12.2018 at 16:04
Складывается впечатление,что скоро мы узнаем, что судья, прокурор и секретарь этого затянувшегося процесса , если нужно будет, начнут понимать и киргизский язык, и казахский и даже говорить на этих языках. Чего не сделаешь во благо, для народа же все делается по справедливости.Где же ее брать то, как не в суде.
Василий
07.12.2018 at 15:44
Скоро Абаканский городской суд признают аномальной зоной, и вызовут специалистов в области изучения подобных явлений. Желательно чтобы специалисты эти были из Центрального аппарата Следственного комитета России. Видимо без них эти аномалии не только не прекратятся, а только будут шириться